Ночь. Родильное отделение. Слышу крики рожащей
В родильном отделении ничего кроме криков женщин и малышей невозможно услышать. Там столько боли и столько счастья одновременно, что словами описать это невозможно. Лена уже была там, когда меня на скорой помощи привезли.
С ней я пока говорить не успела. У нее воды отошли, и она пошла рожать. А кричала она так, что со стороны казалось будто ее кто-то режет. Слышать такое в беременном состоянии было ужасно. Я уже думала, что у меня все будет намного хуже.
В палате для пятерых я была пока одна. Ночь далась мне тяжело: все время схватки не оставляли меня в покое. Про родовые боли я узнавала всякое. По крайней мере мне говорили, что они более или менее терпимые. Поэтому и держалась достойно.
Не в силах больше выслушивать крики Лены, я заткнула себе уши подушкой. Через несколько минут звуки прекратились и послышался детский плач. Родила наконец-то!
Я пошла вон из палаты, т.к. оставаться там мне было уже невыносимо: стены давили на меня, тишина была ужасной и пугающей.
Я открыла какую-то дверь и увидела перед собой операционный стол, и мне стало страшно. Медсестра увидела меня и потребовала, чтоб я вернулась в свою палату, т.к. доктор спит перед важной операцией. И в тот момент у меня воды отошли.
Через несколько минут родилась моя дочурка.
В нашей палате теперь лежали мы с Леной, которая оказалась довольно приятной девушкой. К нам вскоре привезли ещё одну – Марину, которая была очень красивой и милой. У нее был молодой муж, который писал ей записки и признавался в любви.
Мужа Ленки за все это время не было видно. К ней приходила свекровь, поэтому она и завидовала тому, как мило и нежно ухаживал за своей Мариной муж.
Потом к нам привезли и Машу, которая была очень толстой. За время своей беременности она постоянно ела. Муж привозил ей большие пакеты с едой, а она угощала нам своими припасами. Подружились мы и с ней. Это был очень добрый и смешной человек.
Последней в нашей палате была Оля. Она была худой и бледной, не смеялась и не разговаривала. Мы за ее спиной шептались, думая, что с ней что-то не так, вероятно ребенка бросить хотела. Мы лишь строили догадки, а правду мы не знали. На контакт она не шла как мы ни старались.
Вскоре пришел врач и рассказал, как себя чувствуют наши дети. Потом он подошел к Оле и сказал, что ребенок возможно не выживет.
Нам стало жалко ее. В 35 лет она наконец забеременела, а сейчас с ребенком беда. Мы старались с ней снова говорить, но она вовсе стала игнорировать нас, уткнувшись в свою подушку. Все это время она плакала.
Мы выписались и вернулись домой. Со всеми я поддерживала связь и часто переписывалась. Оля не входила в их число. Мы даже не знали, все ли у нее хорошо, выжил ли ребенок? Вспоминать о ней мы и стали.
Ленка купалась в заботе мужа, который ни разу не навестил ее в больнице, Марине пришлось пережить не совсем легкие времена в отношениях с мужем, который стал ревновать ее к ребенку. Маша значительно похудела и похорошела.
Через несколько лет, когда я с дочкой ждала в приемной врача для прививки, ко мне подошла одна очень красивая женщина, держа за руку маленького мальчика. Это была Оля.
Она меня вспомнила и познакомила со своим сыном, который выжил.